– Уф-ф! – присвистнул голубой пес. – Такое впечатление, что огромный ребенок прыгнул на макет замка. Трудно представить, как выглядела эта развалина, когда она была целой.

Пегги думала также. Огромные, покрытые мхом глыбы были разбросаны по равнине. Крепостные стены, башни – все было раздроблено, превратилось почти в пыль. То там то сям угадывались очертания стен, обломок колонны, водосточной трубы… но в целом замок больше напоминал груду огромной воздушной кукурузы, покрытой плесенью.

– Только чудовищное стихийное бедствие могло вызвать такое разрушение, – прошептал Шин, на которого зрелище руин произвело сильное впечатление.

Пегги затаила дыхание. От этого места веяло злыми колдовскими чарами. Девочка поймала себя на том, что, вопреки собственной воле, внимательно осматривает каменную кладку, чтобы убедиться, не прячутся ли в этих глыбах какие-нибудь звери и чудища. Динозавры, например… Ведь спящий динозавр с головой и лапами, покрытыми плющом, так похож на древние развалины.

– Пойдем осмотрим руины, – решила она. – Я хочу знать, что там.

Друзья, осторожно шагая, проникли в запутанный лабиринт разгромленного замка. Сероватый камень явно был обтесан в стародавние времена. Большая часть стен заросла дикой травой и мхом.

– Ух ты! – выкрикнул Шин. – Вот эта штуковина… Неужели это осталось от доспехов?

– Похоже на раздавленный рыцарский шлем, – предположила Пегги Сью.

Порывшись в развалинах, они обнаружили обломки мечей, канделябры, кубки и блюда с изумительной росписью. Все оказалось раздробленным, однако нетрудно было догадаться, что в период расцвета в замке были собраны бесчисленные сокровища, и одно лучше другого.

– Видишь? – пробурчал голубой пес. – Не осталось ничего целого. Даже доспехи покорежены. Это место – головоломка из трех миллионов кусочков.

– Так ты говоришь, что замок сам восстановится с наступлением ночи? – спросил Шин.

– Да, – ответила Пегги. – Мы увидим это чудо, как только солнце перейдет в другой конец пещеры. Но проблема заключается в том, какой будет ночь… Никому не дано предвидеть, сколько часов она продлится.

– Мы поставим наблюдателя на этом пригорке, – решил Шин. – Голубой пес без труда сможет играть роль часового. Он должен громко залаять, как только увидит, что солнце возвращается к нам.

– Нет, – перебила его Пегги. – Мне нужно его чутье, чтобы найти яйцо. Пес пойдет со мной в замок. А ты будешь стоять на страже.

Шин Доггерти насупился. Как все мальчишки, он не хотел упускать случая стать героем.

– У тебя чрезвычайно важная роль, – подчеркнула Пегги. – Если солнце встанет до того, как мы выйдем из замка, то вместе со стенами и башнями и я, и голубой пес будем раздавлены. И все будет выглядеть так, будто невидимый тесак рассек нас на тысячи кусочков.

– Согласен, – успокоил ее Шин, – я буду внимательно следить за восходом.

– Чутье, чутье… – проворчал пес. – Легко сказать. А вот чем пахнет яйцо? Птицей?

– А если приложить усилия и найти его до наступления ночи? – предложил Шин Доггерти. – Нужно тщательно прочесать развалины…

– Я в это не верю, – отчеканила девочка. – Это было бы слишком просто. Ты видел глыбы? Они огромные. Чтобы перевернуть их, нужны три подъемных крана и столько же бульдозеров. Если яйцо зарыто под ними, как ты сможешь достать его? Кроме того, территория, где находятся руины, слишком велика. Нам троим пришлось бы полгода обследовать ее. А через полгода печаль бабочки уже заморозит время. Нас настигнет зима и превратит всех в спящие вечным сном статуи.

Они расселись на вершине холма, чтобы доесть последние запасы провизии. Несмотря на все усилия, им не удавалось отвести взгляд от разрушенного замка. Время от времени Шин поднимал руку, оценивая силу ветра. Солнце, судя по всему, не собиралось двигаться. Оно зависло на уровне свода, как огромный оранжевый шар, распространяющий дрожащий свет.

Воспользовавшись тем, что голубой пес бросился вдогонку за морковиной на маленьких лапках, по ошибке попавшей сюда и подразнившей его, Шин взял Пегги за руку.

– Знаешь, – сказал он, краснея (в результате цвет его лица практически слился с цветом волос!). – Я люблю тебя… люблю с тех пор, как впервые увидел в лесу. Конечно, у тебя уже есть любимый… Но он странный тип. Не совсем человек. Я не собираюсь хулить его, но тебе нужен нормальный мальчик… Такой, как я.

Смутившись, Пегги потупила взор. Шин, по-видимому, ужасно страдал. Но выглядел почему-то смешным и трогательным.

– Я люблю Себастьяна, – предельно мягко произнесла Пегги Сью. – Он странный, это правда, но я ничего не могу изменить.

– Ему семьдесят лет, и он состоит из песка! – запротестовал Шин. – Ты не сможешь жить с ним!

– Я знаю, – уклончиво ответила девочка. – Но пока не хочу думать об этом. А тебя я тоже очень люблю. Ты и в самом деле классный парень. И если бы я не встретила Себастьяна, наверняка влюбилась бы в тебя.

Она говорила быстро, чтобы скрыть замешательство, ведь на самом деле она не знала, как быть. Сердце ее было охвачено любовью к Себастьяну, а разум подсказывал, что с ним у нее нет будущего. И к чему она должна прислушаться? К сердцу или разуму?

Возвращение голубого пса положило конец их откровениям.

– Я упустил морковину, – пробурчал он. – Она бегает быстрее меня.

Пегги Сью старалась скрыть свою тревогу. Предупреждения бабочки она восприняла всерьез.

Наконец подул ветер. Сильнейшая струя воздуха подтолкнула солнце, как мяч, и оно покатилось на другую сторону пещеры. По мере того как маленькое светило удалялось, угасал и свет. Воцарялась тьма.

– Дождались, – со вздохом произнесла девочка. – Теперь должно случиться чудо.

Пегги, Шин и голубой пес взвизгнули от изумления, когда увидели, что каменные глыбы поднимаются над землей, будто их подталкивает невидимая рука великана. Обломки складывались с молниеносной быстротой, как фишки головоломки. Серая пыль склеивала кирпичи, разрозненные куски строений громоздились друг на друга, составляя колонны, стены, башни. Замок восстанавливался, как в фильме, прокручиваемом в обратную сторону… и в ускоренном темпе. Это было забавно и одновременно пугало.

Не прошло и нескольких минут, как замок поднялся из земли и красовался своими крепостными валами и развевающимися на ветру знаменами. Факелы, расставленные по всему дозорному пути, освещали внутренний двор. Даже прогнившие доски, валявшиеся в грязи, во рву, вновь соединились и образовали подъемный мост.

Пегги Сью выпрямилась.

– Надо идти туда, – прошептала она. – Шин, я рассчитываю на тебя, следи за солнцем. Как только заметишь, что оно возвращается к нам, крикни погромче.

Юный ирландец кивнул в знак согласия. От волнения он лишился голоса и не мог произнести ни слова. Когда Пегги уже готова была двинуться в путь, он склонился к ней и быстро поцеловал ее в губы.

– Не наделай глупостей, – шепнул он, – я не смогу жить без тебя.

При этих словах голубой пес издал усталый вздох. Любовные переживания людей всегда казались ему бессмысленно сложными.

Спускаясь вместе с Пегги по склону холма, он сказал:

– Ты почти такая же красная, как морковина, которую я упустил. Осторожно! Твои щеки скоро воспламенятся!

– Прекрати валять дурака и сконцентрируйся, – приказала Пегги. – Сейчас надо смотреть в оба.

Когда они подошли к подъемному мосту, мелодия, сопровождаемая взрывами смеха, достигла их ушей.

– Праздник в разгаре, – прошептала Пегги. – Бабочка предупреждала меня. Нам придется пересечь бальный зал, где собрались призраки. Не позволяй развлекать себя. Нам наверняка попытаются помешать.

Подошвы Пегги Сью странно постукивали по доскам подъемного моста. Внутренний двор оказался освещенным. Белые борзые с красными шелковыми бантами на шее возлежали на ступеньках большой мраморной лестницы. Они не обратили никакого внимания на голубого пса.